К 175-летию прославления Касперовского образа Богородицы
Первым в православном календаре праздником Касперовского образа Матери Божией отмечается день среды пасхальной Светлой Седмицы. Связано это с тем, что благодаря помощи Божией и героям-защитникам Одессы, в этот день в 1854 году корабли напавшего на Одессу противника покинули одесский рейд. Ниже рассказывается о событиях и героях тех дней.
* * *
Ещё в конце XVIII века в результате победы в первых русско-турецких войнах, Турцией же начатых, Россия не только приобрела часть берегов Азовского и Чёрного морей, но и получила признание за собой права покровительствовать христианам, находившимся под властью Турции, – грекам и славянам.
Однако Турция строила планы возврата под своё владычество всего побережья Чёрного моря и продолжала жесточайшим образом расправляться с христианским населением подневольных территорий. По подозрению в сопротивлении и подготовке освободительных восстаний на Балканах вырезали порой всех жителей поселений, казнили священников. Так, в день Пасхи 10 апреля 1821 г. был схвачен во время праздничного богослужения и повешен патриарх Константинопольский Григорий V. (Тело его было доставлено в Одессу, где 50 лет мощи святого пребывали в греческом Свято-Троицком храме). Завладев святынями Палестины, Иерусалима турки препятствовали паломничествам православных к Святым местам. Вместе с тем, Англия и Франция, очень опасавшиеся усиления позиции России на Чёрном море, продолжали со своей стороны подстрекать и поддерживать Турцию в её воинственных устремлениях. Результатом стала серия новых войн
В феврале 1853 года в Константинополь была направлена чрезвычайная миссия во главе с генерал-лейтенантом, князем А.С.Меншиковым для ведения переговоров и заключения договора в защиту прав и свобод единоверцев – болгар, сербов, румын, греков и других. Миссия не имела успеха.
Но ещё в феврале 1853 года Англия и Франция заключили секретное соглашение о совместных действиях – у входа в Дарданеллы появилась англо-французская эскадра. После этого, рассчитывая оказать давление на Турцию, в июне войска России были введены в Молдавию. В Высочайшем Манифесте Императора Российского было сказано:
«Не завоеваний ищем мы: в них Россия не нуждается. Мы ищем удовлетворения справедливого права, столь явно нарушаемого. Мы и теперь готовы остановить движение наших войск, если Оттоманская Порта обяжется свято соблюдать неприкосновенность Православной Церкви. Но если упорство и ослепление хотят противного, тогда, призвав Бога на помощь, ему предоставим решать спор наш, и, с полной надеждою на Его всемогущую Десницу, пойдем вперёд – за Веру Православную».
29 сентября английская эскадра, в нарушение ранее принятого трактата 1841 года, вошла в Мраморное море. При такой поддержке Турция, не дождавшись окончания срока, установленного своим же ультиматумом, 3 октября обстреляла российские войска на левом берегу Дуная, а 4 октября объявила войну России и отменила запрет доступа в Дарданеллы флотов.
В Одессе стало известно об объявлении войны 1 ноября 1853 года, когда в соборе был обнародован Высочайший Манифест от 20 октября, призывавший страну на поле брани. Начало боевых действий ознаменовалось рядом громких побед оружия российского на море и на суше. 18 ноября 1853 года соединенная эскадра под командованием адмирала П.С.Нахимова в результате Синопского сражения уничтожила значительно превосходящую турецкую эскадру. Неоднократно в ноябре и декабре 1853 г. звонили колокола церквей одесских в ознаменование побед.
Синопская победа всколыхнула Европу. Было принято решение о немедленном вступлении в действие объединённого англо-французского флота. В составе флота союзников было около 50 пароходов, движение и маневренность которых не так зависели от ветра и погоды, как парусных судов. И хоть суда Черноморского флота не раз побеждали турецкие корабли, блокировали их порты, крейсировали у турецких берегов и у самого Босфора, но с мечтой сразиться с союзным флотом пришлось расстаться.
Вместе с тем один из английских пароходов пришёл в Севастополь с письмом от адмиралов объединённого флота. Письмом сообщалось, что корабли их вошли в Черное море лишь затем, чтобы «защитить от всякого враждебного действия оттоманские территории и флот». Как выяснилось позже, у этого «мирного» визита была конкретная разведывательная цель. Находившиеся на борту парохода французские офицеры сняли планы укреплений Севастополя. Эта разведка, о которой стало известно в Одессе, сыграла определённую роль в обстоятельствах, предшествовавших нападению на Одессу в апреле 1854 года.
* * *
После того, как англо-французская эскадра начала появляться в разных частях Черного моря, Одесса стала готовиться к возможному нападению. Вдоль побережья Одессы было устроено шесть батарей:
№1, поручика Винокурова (из двух 1-пудовых единорогов и шести 2-пудовых/245-мм мортир) – единственная, созданная по личному указанию Императора Николая I, батарея на высоком плато (на Ланжероновском мысу) над морем, между стеной Чумного квартала Карантина и обрывом;
№2, прапорщика Арженина (из шести 24-фунтовых /147,3-мм пушек) в средней части Карантинного мола;
№3, подпоручика Волошинова (из шестнадцати 24-фунтовых пушек), самую многочисленную разместили на оконечности Карантинного мола;
№4, прапорщика Крылова (из восьми 1-пудовых единорогов) и №5, прапорщика Андрюцкого (из шести 24-фунтовых пушек) – между Карантинной и Практической гаванями, справа и слева, соответственно, от Бульварной (ныне Потёмкинской) лестницы, также почти над самой водой;
№6, прапорщика Щёголева (из четырёх 24-фунтовых пушек), самая малочисленная – на оконечности Практического (Военного) мола напротив Воронцовского дворца.
Общее «начальствование» над всеми батареями вверялось командующему резервной бригадой 5-й артиллерийской дивизии полковнику Яновскому. «Прислуга» батарей была собрана из разных частей.
Орудия для батарей пришлось свозить из разных крепостей и «добывать» иным образом, но в начале апреля 1854 года оборона в возможном объёме была подготовлена. Гарнизон Одессы состоял, кроме указанных батарей, также из 16-ти батальонов пехотных и егерских полков, 18-ти эскадронов и сотен кавалерии при 76-ти полевых орудиях семи различных батарей. В них входили:
– резервные и запасные батальоны Азовского и Днепровского пехотных полков, Томского, Колыванского, Украинского, Одесского, Подольского и Житомирского егерских полков;
– Первая бригада 8-й лёгкой кавалерийской дивизии, состоящая из Чугуевского и Белгородского уланских полков и Дунайского казачьего полка № 2;
– резервные батареи полевой артиллерии.
Кроме того, ожидалось прибытие подкреплений.
В течение зимы союзные адмиралы отправляли в сторону российских берегов паровые суда для разведки – промеров глубин, описания побережий. Так, 20 февраля два парохода получили приказ обследовать таким образом Одессу, Варну и Севастополь. Вблизи Одессы вражеские пароходы стали пиратствовать – захватывать мирные каботажные суда, шкиперы которых знали фарватеры портов. Тогда командующий войсками барон Д.Е. Остен-Сакен приказал открывать огонь по неприятельским судам в случае их приближения к берегу.
27 марта к Одессе по-пиратски, без флага подошёл колёсный паровой фрегат. С Карантинного мола прогремели два предупредительных холостых выстрела батареи. После этого фрегат “Furious” («Фуериес»; англ. яз. – взбешённый, неистовый, яростный) остановился, поднял английский флаг и спустил шлюпку под переговорным флагом. Когда шлюпка приблизилась к берегу, то находившийся в ней парламентёр запросил – не находится ли в городе английский консул. Получив ответ, что английский и французский консулы давно срочно выехали из Одессы, парламентёр в шлюпке направился к своему фрегату. Но тот, к удивлению наблюдавших, вдруг стал отходить от неё, приближаясь к берегу и делая промеры глубин… Тогда уж, по приказу капитана порта был произведен выстрел на поражение. Метко пущенное ядро угодило прямо в кожух бортового колеса фрегата. Только после этого он прекратил разведывательные действия, развернулся, принял на борт свою шлюпку и быстро удалился.
2 апреля к Одессе подошли уже три военных парохода. Парламентёр от имени английского адмирала Дундаса потребовал объяснений о причине выстрела, сделанного якобы по шлюпке с парламентёром. Получив письменный ответ о действительных обстоятельствах конфликта, корабли удалились.
8 апреля неприятельский флот в составе 27-ми судов (13 английских и 14 французских; из них 10 пароходов-фрегатов), имевший на вооружении до 1900 орудий, подошёл к Одессе (по новым публикациям – судов было 28). Только на некоторых из них были подняты английские флаги. Около 2-х часов дня от флота отделился пароход для промера глубин и предупреждения стоявших на рейде коммерческих судов о предстоящей атаке города.
Военная эскадра осталась до следующего дня на одесском рейде, растянувшись от Ланжерона до Малого Фонтана. В городе стало известно, что местные банки получили денежные переводы на имена офицеров английской эскадры – настолько уверены они были в своей непобедимости. Явная угроза нападения вынудила переселяться подальше жителей прибрежных территорий, а государственные учреждения (казначейство, госбанк) – в город Вознесенск.
9 апреля, в пятницу предпасхальной Страстной Недели – в самый скорбный для православных христиан день верующие собрались к 2-м часам дня в храмах для традиционного богослужения и к вынесу Плащаницы Христовой. В Спaco-Преображенском соборе архиепископ Иннокентий (Борисов) перед лицом грозившей опасности особо прочувствованными словами воодушевлял прихожан. Но в 3 часа из собора был вызван генерал Д.Е. Остен-Сакен. Парламентёр командующих объединенной англо-французской эскадры, вице-адмиралов Гамелена и Дундаса предъявил необыкновенно дерзкое письмо. В нём провокационные действия английского парохода 27 марта формулировались, как «неслыханное покушение одесских властей» и требовалось «удовлетворение» в виде присоединения к объединенной эскадре всех английских, французских и даже российских судов, «стоящих при Одесской крепости или батареях». Никакой крепости в Одессе давно уже не было, но, видать, «у страха глаза велики».
Ультиматум был оставлен без ответа, а к вечеру объявлено об осадном положении в городе. Штаб генерала Остен-Сакена разместился на даче Лидерса, напротив передовых кораблей вражеской эскадры. На башне, возвышавшейся над домом, был расположен наблюдатель. В тревоге и приготовлениях прошла ночь.
* * *
На рассвете 10 (22 по н. ст.) апреля противостоящий Одессе флот стал проявлять активность. Отделившись от эскадры, два французских парохода («Вобан» и «Дескартс») и два английских («Тигр» и «Самсон») вошли вглубь бухты, выстроившись в линию от Карантинной гавани до Военного мола. Примерно в половине седьмого часа утра прогремел над морем первый выстрел с военных кораблей, за которым началась непрерывная канонада.
Первым из залетевших в Карантинную гавань ядер было поражено английское купеческое судно. Затем – разбит и затоплен спасательный баркас порта. Были обстреляны батареи с №2 по №5. Командующий, следуя направлению атаки, перешёл сначала на батарею №1, потом – на №6, а затем в дом Нарышкиной на Николаевском бульваре (ныне дом №1 на Приморском бульваре), откуда открывалась вся панорама боя.
Постепенно весь огонь нападающих сосредоточился на батарее №6. Стало очевидным, что эта самая маленькая батарея, оказавшаяся ближе всех к фарватеру, более других «мешала» последующим планам – проникновению вглубь бухты. Взрывающиеся бомбы артиллерии флота падали не только в порту, но и в городе – в районе улиц Ланжероновской, Дерибасовской, Почтовой (ныне – Жуковского), Нового рынка. Зажигательные «конгреговые» ракеты, выпускаемые с английских шлюпок, полетели в склады и суда порта, в город.
Ситуация сложилась так, что лишь одна 4-пушечная батарея №6 прапорщика А.П. Щёголева (28 человек прислуги) оказалась способной по своему расположению противостоять огню значительно более мощных и дальнобойных орудий морских судов. Огонь героической батареи был настолько точен, что вскоре был выведен из строя на буксире французский пароход «Вобан». У него оказалось разбитым гребное колесо, от калёного ядра загорелась корма да так, что его собирались даже тушить затоплением.
Вместо выбывшего союзники направили в порт три английских парохода и ещё один французский. Но в это время, примерно в восемь с половиной часов налетел сильный ветер с моря, который стал быстро поднимать уровень воды в заливе. Суда противника получили возможность войти вглубь залива и выстроиться дугой перед Военным молом. Для обеспечения большей эффективности огня своей артиллерии они после выстрелов отходили для перезарядки пушек, сменяя друг-друга и образуя огненную «карусель». Обойдя батарею слева, они заняли позицию, на которой им могли противостоять только два орудия левого фланга батареи героев. Но достаточно эффективно, по своему расположению, могло стрелять только одно орудие – все батареи были устроены для отражения огня с моря, а не с тыла. Таким образом, батарея №6 прикрывала ещё и полностью открытые врагу фланг и тыл батареи №5.
Одно за другим загорались суда в порту. Чтобы спасти их от полного уничтожения огнём и ядрами, капитаны затапливали суда у причалов. Горели склады, другие постройки порта, грузы на причалах, начались пожары в городе. Частые удары соборного колокола сливались с непрерывным грохотом орудий, взрывами и треском.
Вскоре противник перешёл к стрельбе залпами – сотни орудий против двух. Было подбито крайнее правое орудие батареи №6, убит один из артиллеристов, ранен другой, контужен третий; разбита ядрокалильная печь. Записку с благодарностью от командующего доставил на батарею штабс-капитан Веревкин. Позже на батарею прибыл генерал-адъютант Анненков и распорядился о подвозе снарядов. Студенты Ришельевского лицея Деминистру и Скоробагатов несколько раз в ходе боя пробирались на батарею и докладывали Остен-Сакену о положении на ней. Студент Пуль, увидевший, что была брошена под огнём повозка с ядрами, вскочил в неё и доставил на батарею. Ещё два раза посылал Остен-Сакен казаков с собственноручной благодарностью: «храброму, спокойному и распорядительному Щёголеву».
Горели брёвна мерлонов – защитных сооружений батареи №6, которую окружали огонь и противник. В полдень к нападавшим присоединилось ещё одно судно – оправившийся от ударов «француз». Все их орудия были направлены против, казалось, чудом стоявшей батареи. Трудно было поверить в то, что среди моря огня против современнейших кораблей (более 350 орудий на борту и около полутора тысяч человек в экипажах), продолжала воевать небольшая группка обычных российских солдат, с 4-мя пушками и под командой «необстрелянного» прапорщика – недавнего 21-летнего выпускника Дворянского корпуса.
Только в 12 часов 42 минуты, когда горело всё, что могло гореть на батарее, и пламя пожара приблизилось к пороховым ящикам, реально угрожая уничтожением всех, батарейцы прекратили огонь. Заклепав стволы уцелевших двух пушек, отошли они от своих орудий, для чего некоторым из них пришлось выскакивать через горящие амбразуры и пробираться по краям мола. Лишь на несколько десятков шагов успели они отойти, когда оглушительный взрыв потряс город – взорвались пороховые ящики батареи.
«В час дня портовые сооружения были объяты сплошным пожарищем», – докладывал позже адмирал французской эскадры. Неистовый крик радости раздался над кораблями объединенного флота по поводу «победы» над крошечной 4-пушечной батареей, что само по себе явилось признанием её невероятной стойкости и силы. В момент взрыва на батарее замер город, зазвенели стёкла в окнах, в куполе собора.
Строем, под барабанный бой направлялись герои Шёголева на соседнюю батарею №5, но получили приказ следовать прямо к командиру, ожидавшему их на бульваре. Здесь генерал Д.Е. Остен-Сакен встретил их, обнял и расцеловал, поздравил с награждением и победой – с бульвара хорошо было видно, как ретировались вражеские корабли, уводя буксирами три из своих подбитых судов; были повреждены и другие.
Не остались «без дела» и остальные береговые батареи. Заметив на башне дома Лидерса сигнальные знаки, информировавшие о действиях неприятеля, командующий английской эскадры направил к берегу фрегат. Около 8 часов утра фрегат открыл огонь по башне. Но в результате артиллерийской дуэли с Ланжероновской батареей №1 корабль был вынужден отойти. Минут через 20 он снова направился к берегу, тут же попав под обстрел батарей №№ 1, 2 и 3. Остановившись перед Ланжероновским мысом, корабль стал обстреливать Ланжероновскую батарею, дачу Лидерса и даже район Свято-Архангело-Михайловского женского монастыря. Однако выгодная позиция батареи №1 на высоком берегу у Карантина и мастерство артиллеристов её мортир привели к тому, что понеся значительные потери враг отступил. На фрегате были разбиты палуба и баркас, пробиты борта, убито 6 матросов, командиру оторвало ядром ноги.
Батарея №3 ещё часов до девяти продолжала бой с двумя пароходами, обстреливавшими её и маяк на оконечности Карантинного мола. Получив повреждения от меткой стрельбы 16-ти орудий, корабли отошли, причём один из них – с разбитой кормой.
Притихшая было после взрыва на батарее Щёголева канонада, вдруг снова возобновилась после 2-х часов дня. Восемнадцать баркасов и шлюпок противника с десантом на борту устремились в сторону низкого берега Пересыпи, обстреливая её постройки зажигательными ракетами. Их поддерживали своей артиллерией пять кораблей, противостоявшие до этого батарее № 6 (остальные из них, напомним, были выведены из строя). Но в этом месте берега ещё с утра были предусмотрительно расположены шесть рот пехоты с командиром Украинского егерского полка майором Чемерзиным и 4 полевые орудия.
Когда передовые шлюпки десанта подошли к берегу, их встретила картечь полевых орудий. Один из баркасов тут же затонул; на остальных десантных судах возникла невообразимая паника – нападавшие гибли от обстрела с берега, тонули убитые и раненые. Десант обратился в бегство. Фрегаты усилили огонь своих тяжёлых дальнобойных орудий по полевой батарее, а потом перенесли его вглубь Пересыпи, по жилым домам пригорода и вновь по городу. Но больше попытки десантироваться не предпринимались, и к 17-ти часам враг вовсе прекратил бомбардировку.
От вражеского обстрела погибли трое и получили ранения восемь мирных жителей города. Среди воинов гарнизона было 4 погибших, 45 раненых и 12 человек контужено. От бомб и ракет сгорело 14 строений и повреждено 52 частных каменных дома, одна из бомб разбила купол храма на Пересыпи.
Когда наступила ночь, освещаемая пожарами, зазвучали пасхальные звоны колоколов. В храмах начали совершаться обычные праздничные богослужения, город был иллюминирован. Но, несмотря на праздник, всю ночь шли работы по усилению обороны. Были восстановлены и усовершенствованы (для увеличения угла ведения огня) береговые батареи; созданы новые – напротив архиерейского дома, на Пересыпи, в начале улицы Канатной (Центральная батарея).
На рассвете, в пасхальный день 11 апреля взбешенный неудачами противник направил к городу тот же фрегат, действиями которого была организована провокация против мирного торгового города. Ещё 27-го марта он испытал уже меткость защитников Одессы, сбивших спесь агрессора единственным ядром. И вновь, как накануне, с судна полетели ядра в сторону батарей. Враг с пиратскими манерами получил достойный ответ – в его корпус и мачту впились ядра, палуба обагрилась кровью матросов. Сделав без толку около двух десятков выстрелов в разных направлениях «яростный» корабль стремительно ретировался. Больше противник, получивший решительный отпор, нападать не пытался.
В связи с нападением на Одессу, означавшим реальное начало военных действий Англии и Франции против России, в день празднования Пасхи Христовой Император Николай I подписал специальный манифест, которым призывал достойно противостоять врагу.
Два дня прошли спокойно. Уже в понедельник вечером на Николаевском бульваре было много народа, играла музыка. Во вторник противник хоронил на одесском рейде погибших – были приспущены флаги на мачтах его судов, звучали прощальные залпы, похоронная музыка. Судя по отдаваемым почестям, среди погибших был кто-то из офицеров, с высоким званием. Только в среду Светлой Седмицы – 14 апреля объединённая эскадра ушла ни с чем в сторону Крыма, оставив одесситам на память хорошо известные по литературе ассоциации времён «королевских пиратов». Часть кораблей противник отправил на ремонт в Варну. На австрийском судне были доставлены в Одессу захваченные ранее 49 моряков – шкиперы и матросы российских торговых судов.
Немедленно по уходу с одесского рейда вражеских кораблей Преосвященный Иннокентий отслужил в Свято-Преображенском соборе благодарственный молебен. На следующий же день после литургии в соборе архипастырь, все дни опасности мужественно поддерживавший свою паству, произнёс пламенную проповедь: «Честь и слава Одессе! Она (…) подала прекрасный пример любви к отечеству! (…) Отныне наш город займёт место в числе достоуважаемых городов земли отечественной! Как Киев, Новгород, Владимир, Смоленск имеют каждый какой-то приснопамятный год славы, так и Одесса будет иметь навсегда свой славный год 1854». В тот же день состоялся общий с церковным обрядом парад войск гарнизона.
По повелению Императора Николая I высоко был отмечен подвиг Александра Щёголева. Наследник Цесаревич также поздравил героя от имени всех военно-учебных заведений, которым покровительствовал, – он прислал Георгиевский Крест со своей груди и письма из Дворянского полка, в котором совсем недавно воспитывался Щёголев. Награждены были и другие защитники. Генерал-адъютант, барон Д.Е. Остен-Сакен награждён орденом Святого Апостола Андрея Первозванного, а город – пожалован 26 апреля грамотой, выражавшей Высочайшую благодарность жителям Одессы всех сословий.
* * *
В связи с 50-летием событий на Думской площади был открыт памятник подвигу защитников Одессы – первый военно-исторический памятник города. На мраморе пьедестала, на котором установлена трофейная пушка с английского фрегата «Тигр», высечено имя прапорщика А.П. Щёголева – первого героя-защитника Одессы.
В 1997 году архиепископ Иннокентий был причислен к лику святых Одесской епархии Украинской православной церкви Московского Патриархата. 1 сентября 2013 г. возле восстановленного Спасо-Преображенского собора, в котором пребывают мощи святого, был торжественно открыт митрополитом Киевским и всея Украины Владимиром памятник архиепископу Херсонскому и Таврическому – святителю Иннокентию Одесскому. Памятник создан трудами митрополита Одесского и Измаильского Агафангела. Фигура святителя выполнена в полный рост на гранитном пьедестале, в руках свт. Иннокентий держит Касперовскую икону Божией Матери. На постаменте высечено: «Гражданину и патриоту святой Руси от благодарных одесситов».
Геннадий А. Калугин.
Почётный работник морского и речного транспорта Украины
ВЫСОЧАЙШИЙ МАНИФЕСТ
Божиею Милостиею
Мы Николай Первый Император и Самодержец Всероссийский, Царь Польский и прочая, и прочая, и прочая
Объявляем всенародно:
С самого начала несогласий Наших с Турецким Правительством, Мы торжественно возвестили любезным нашим верноподданным, что единое чувство справедливости побуждает Нас возстановить порушенные права Православных Христиан, подвластных Порте Оттоманской. Мы не искали и не ищем завоеваний, ни преобладательного в Турции влияния сверх того, которые по существующим договорам принадлежат России.
Тогда же встретили Мы сперва недоверчивость, а вскоре и тайное противоборство Французского и Английского Правительств, стремившихся превратным толкованием намерений наших ввести Порту в заблуждение.
Наконец, отбросив ныне всякую личину, Англия и Франция объявили, что несогласие наше с Турцией есть дело в глазах их второстепенное, но что общая их цель – обезсилить Россию, отторгнуть у нее часть ее областей и низвести Отечество Наше с той степени могущества, на которую оно возведено Всевышнею Десницею.
Православной ли России опасаться сих угроз? Готовая сокрушить дерзость врагов, уклонится ли она от Священной цели, Промыслом Всемогущим ей предназначенной. Нет!! Россия не забыла Бога! Она ополчилась не за мирские выгоды, Она сражается за Веру Христианскую и защиту единоверных своих братий, терзаемых неистовыми врагами.
Да познает же всё Христианство, что как мыслит Царь Русский, так мыслит, так дышит с Ним вся Русская семья – верный Богу и Единородному Сыну Его, Искупителю нашему Иисусу Христу, Православный Русский народ.
За Веру и Христианство подвизаемся! С нами Бог никтоже на ны!
Дан в Санкт-Петербурге, в одиннадцатый день Апреля месяца в лето от Рождества Христова тысяча восемьсот пятьдесят четвертое Царствования же нашего в двадцать девятое.
НИКОЛАЙ